Первооткрыватели новой земли

ОТКРЫТИЕ ВОСТОЧНОГО БЕРЕГА] НОВОЙ ЗЕМЛИ

800 м с подветренной стороны, была сплошная масса льда, грозившая надвинуться на берег и раздавить карбас. Целые сутки шел дождь со снегом. Судно, по образному выражению Пахтусова, «было похоже на обмокнутую в воду и потом замороженную рыбу». Толстой ледяной коркой покрылись такелаж, мачты, брезент над карбасом и наружная обшивка. Спустя несколько часов на судно надвинулась льдина, пришлось отпустить якорные канаты и затем, когда льдину отнесло, отыскивать и поднимать оставленные якоря.

12 августа экспедиция возобновила описные работы. Вскоре был встречен залив, покрытый зимним невзломан-ным льдом. Пахтусов назвал его заливом Шуберта в честь начальника Гидрографического депо. Затем были открыты еще два залива, которым были присвоены имена снаряди-телей экспедиции — Клокова и Брандта. Они также были покрыты льдом. В тот же день экспедиция зашла в пролив Маточкин Шар. Здесь, на мысе Дровяном, должен был оставить записку о своем плавании лейтенант Кротов, направлявшийся к устью Енисея, но Пахтусов не нашел в условленном месте никаких признаков пребывания участников экспедиции. «Итак,— писал Пахтусов в дневнике,— нам первым после Лошкина удалось обойти южный остров Новой Земли. Это радовало нас; но с того дня не переставала преследовать меня грустная дума об участи моих енисейских товарищей: меня тревожила мысль, почему они не исполнили условия».

Экспедиция простояла в восточном устье Маточкина Шара три дня. Все это время дул западный ветер, который отодвинул в море лед за горизонт. Пахтусов был в нерешительности, продолжать ли опись дальше к северу или возвратиться в Архангельск. Ему «было жаль и совестно оставить берега, никем не осмотренные». В то же время Пахтусов ясно отдавал себе отчет в том, что продолжать опись к северу   от   Маточкина   Шара   значит решиться на вторую зимовку в Арктике, значительно более суровую, чем в губе Каменке на южной оконечности Новой Земли. Для второй зимовки у него не было запасов.  Здоровье  всех  членов  экспедиции ослабло.  Вместо восьми рабочих у Пахтусова было шестеро, причем двое из них были тяжело больны.  «Нет,— писал в дневнике Пахтусов,— лучше  пусть  обвиняют  меня  в  робости, но для исполнения своих, хотя и полезных, намерений я не хотел быть виновником гибели моих спутников. Упрек в их  бедствии  лежал   бы в  таком  случае   на   одном  мне, и тяжесть его не могло бы снять даже удовлетворение честолюбия, если бы я пережил моих товарищей. Я решился на обратный путь. Прав ли я или нет, пусть решат другие...».

Далее Пахтусов отмечал в дневнике, что если ему не удастся со временем продолжить начатые работы по описи восточного берега Новой Земли, то будущие путешественники непременно завершат их, проникнув до северной оконечности острова.

17 августа экспедиция направилась проливом на запад. Через несколько часов Пахтусов достиг губы Бе-лушьей, в которой находилось зимовье Федора Розмысла-ва, впервые описавшего пролив Маточкин Шар. Изба, в которой 64 года назад зимовал отважный исследователь Новой Земли, почти совсем развалилась. Другое зимовье — на мысе Дровяном, в котором жила его команда, было в сносном состоянии и могло сослужить добрую службу путешественникам или промышленникам. С благоговением осмотрели путешественники оба пристанища первой исследовательской экспедиции на Новую Землю, восемь участников которой навсегда остались на берегах пролива Маточкин Шар. Пахтусова все сильнее охватывала тревога. Он не нашел в условленном месте ни следов Крото-ва, который должен был оставить о себе известие, ни следов Гвоздарева, которому было поручено доставить сюда избу для экспедиции Пахтусова.

Около 5 часов вечера Пахтусов вернулся на свой карбас и направился проливом к западу.