Первооткрыватели новой земли

ПЕРВЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

., высказывая недоумение, что «в продолжение 12 лет природа могла столь много изменяться». А. П. Лазарев утверждал, что, по сведениям, собранным им у промышленников, никто из поморов, отправлявшихся на промысел в новоземельские воды, «не находил никогда берегов» этого острова по той причине, что они всегда окружены припайными и дрейфующими льдами. А. П. Лазарев сделал заключение, что опись Новой Земли не может быть выполнена. Эту же мысль А. П. Лазарев повторил в докладе на имя И. И. де Траверсе и в письме И. Ф. Крузенштерну. Всякую попытку отправки экспедиции на судне он рассматривал как жертву, бесполезную для науки, мореплавания и промыслов.

И. И. де Траверсе приказал составить «экстракт», в котором было подчеркнуто, что правительство заботится об исследовании Новой Земли ради пользы географии.

А. П. Лазарев не только не смог «объяснить сомнений и неизвестностей», которые были распространены относительно всей Новой Земли, но, наоборот, способствовал рождению новых заблуждений и распространению неверных утверждений. Еще до выхода из Архангельска он мало верил в успех, особенно в «успех познаний восточной стороны», при этом ссылался на показания промышленников и плавания Баренца. Однако взгляды А. П. Лазарева не получили поддержки в морском министерстве. Моряки не соглашались с его доводами. Ф. П. Литке тщательно проанализировал плавание А. П. Лазарева и пришел к выводу, что причина его неудач может быть объяснена, во-первых, повышенной ледовитостью моря и дурными погодами, которые не позволили картировать берега Новой Земли в первую половину лета. Во-вторых, повальное заболевание экипажа брига цингой вынудило Лазарева отправиться в Архангельск в начале августа, когда, по всей вероятности, можно было ожидать и лучших погод, и «свободнейшего от льдов моря».

«Но в описании сего путешествия,— подчеркивал Ф. П. Литке,— выставлены причины сии не в настоящем их виде. Читая оное, можно подумать, что болезнь, о которой мы говорим, есть какая-нибудь новая, единственно Новой Земле свойственная, но вместо того была она не что иное, как обыкновенная морская цинга, которая у мыса Горна, на Экваторе и Новой Земле ознаменовывается одинаковыми признаками, унынием духа, открытием застарелых ран, внезапными припадками и пр. Нет сомнения, что суровость климата Новой Земли имела некоторое участие в произведении сей болезни, но теснота судна, которого палубы и трюм завалены были приготовленною для зимовки избою, недостаток покоя людям и дурной воздух, от сего происходившие, были, может статься, еще более тому виною. При том же лейтенант Лазарев отправился в море слишком рано, ему предписано это было на тот конец, чтобы доставить более досуга для выполнения поручения, но берега Новой Земли редко бывают доступны прежде исхода июля, и потому отправление в начале июня, не способствуя успеху экспедиции, утомляло только людей и располагало их к болезням. Множество льда у берегов Новой Земли считается в том описании не случайным или временным явлением, но приписывается какой-то физической на Севере революции, увеличившей непомерно стужу и сделавшей берега Новой Земли совершенно недоступными».

Эти доводы А. П. Лазарева предстояло опровергнуть последующим полярным исследователям.

Морское Министерство осенью того же, 1819, года получило разрешение на отправку будущим летом второй экспедиции к Новой Земле.

25 октября 1819 г. И. И. де Траверсе отдал распоряжение главному командиру Архангельского порта о постройке брига для предстоящих исследований. Чтобы выиграть время, его должны были строить по готовому чертежу, присланному из Петербурга. 4 декабря 1819 г. в Архангельском адмиралтействе было заложено новое судно. 27 января 1820 г